– Когда мы вечером вернемся домой, ты увидишь, какой хорошей я могу быть. Да хранят меня духи, – шепотом продолжила она. – Надеюсь, мне хватит терпения. Суверен… Ой, Далтон, ты просто чудо!

Тереза села перед трюмо и принялась выяснять, какой ущерб нанесли ее макияжу поцелуи мужа, а Далтон распахнул высокий гардероб.

– Ну, Тэсс, так какие сплетни ты сегодня слышала?

Он перебирал рубашки, выискивая ту самую, с любимым воротничком. Поскольку Тереза была одета в золотистых тонах, он поменял свои планы и решил надеть красный плащ.

Тереза, наклонившись к зеркалу, пудрила щеки маленькой пуховкой и излагала гулявшие по поместью слухи. Ничто из услышанного Далтона не заинтересовало. Его мысли крутились вокруг действительно серьезных дел, с которыми ему предстояло разобраться. Размышлял он и о Директорах, которых ему еще предстояло убедить, и о том, как управиться с Бертраном Шанбором.

Министр был коварным человеком – и Далтон его очень хорошо понимал. Министр был столь же честолюбив, как Далтон, если не больше. Бертран Шанбор желал заполучить все – от попавшейся на глаза хакенской девчонки до кресла Суверена. Если бы спросили Далтона – а его и спрашивали, – то, по его мнению, Бертран Шанбор всегда получает то, что хочет получить Бертран Шанбор.

А Далтон Кэмпбелл получит ту власть и могущество, которую хочет Далтон Кэмпбелл. Ему нет необходимости становиться Сувереном. Сойдет и пост министра культуры.

Настоящей властью над Андеритом обладал министр культуры. Это он издавал законы и назначал судей, следящих за их исполнением. Власть и влияние министра культуры распространялись буквально на все и вся в Андерите. Он курировал коммерцию, искусство, учебные заведения и ведал вопросами веры. Он также курировал армию и все общественные проекты. А еще вел религиозные дела. Суверен – это церемонии и помпезность, побрякушки и роскошные наряды, приемы и любовные шашни.

Нет, Далтон удовлетворится должностью министра культуры. И Сувереном, послушно танцующим в паутине, сплетенной Далтоном.

– Я велела начистить твои парадные сапоги, – сообщила Тереза, указав в другой конец гардероба.

Далтон наклонился и достал их.

– Далтон, какие новости из Эйдиндрила? Ты сказал, что Стейн будет говорить от имени Имперского Ордена из Древнего мира. А что Эйдиндрил? Что нового в Срединных Землях?

– Вернувшийся из Эйдиндрила посол сообщил, что Мать-Исповедница не только повела Срединные Земли за Магистром Ралом, новым Владыкой Д’Харианской Империи, но и собралась за него замуж. Надо полагать, сейчас они уже поженились.

– Замуж! Сама Мать-Исповедница замужем! – Тереза снова повернулась к зеркалу. – Ах, это, наверное, было грандиозно. В Андерите, наверное, подобного зрелища никогда не бывало. – Тереза на мгновение замерла. – Но магия Исповедницы уничтожает мужчину как личность. Этот Магистр Рал станет всего лишь игрушкой в ее руках!

Далтон покачал головой.

– Судя по всему, он и сам волшебник и не подвластен ее магии. А она умница, что вышла замуж за обладающего волшебным даром Магистра Рала из Д’Хары. За этим видна хитрость, убежденность и умелое стратегическое планирование. С присоединением Срединных Земель к Д’Харе образовалась империя, которой стоит опасаться, с которой стоит считаться. Решение предстоит трудное.

Послы также сообщили, что Магистр Рал кажется решительным человеком, с глубокими убеждениями, готовый защищать мир и свободу тех, кто присоединился к нему. А еще он – человек, потребовавший от Андерита безоговорочной сдачи на милость растущей Д’Харианской Империи, причем немедленной. Люди такого сорта, как правило, неблагоразумны. От такого человека следует ждать сплошных неприятностей.

Далтон наконец извлек из шкафа рубашку и показал Терезе. Та одобрительно кивнула. Он разделся до пояса и натянул свежую, приятно пахнущую рубашку.

– Стейн привез от императора Джегана предложение Андериту занять достойное место в его новом мировом порядке. Послушаем, что он скажет.

Если Стейн является показателем, то Имперский Орден отлично понимает все нюансы власти. В отличие от Эйдиндрила Орден охотно согласился обсудить некоторые моменты, важные для Далтона и министра.

– А Директора? Каково их мнение?

Далтон недовольно хмыкнул.

– Число Директоров, придерживающиеся старых традиций, приверженцы так называемой свободы народов Срединных Земель, все время уменьшается. Директоров, настаивающих на том, чтобы мы оставались с остальными Срединными Землями – то есть присоединились к Магистру Ралу, – единицы. Народ устал слушать их устаревшие нотации и тоскливые нравоучения.

Тереза отложила щетку для волос и озабоченно нахмурилась:

– Будет война, Далтон? И на чьей стороне выступим мы? Нас тоже втянут в войну?

– Война будет долгой и кровавой. И я совершенно не намерен оказаться втянутым в нее или втянуть в нее наш народ. – Далтон успокаивающе положил руку ей на плечо. – И сделаю все необходимое, чтобы защитить Андерит.

Многое зависело от того, на чьей стороне перевес. Совершенно незачем присоединяться к проигрывающей стороне.

– В случае необходимости мы всегда можем запустить Домини Диртх. Ни одна армия – ни Магистра Рала, ни Имперского Ордена – не сможет устоять против такого оружия. Но гораздо лучше для всех нас присоединиться к той стороне, которая предложит лучшие условия и перспективы.

– Но Магистр Рал – чародей! – Тереза схватила его за руку. – Ты сам говорил, что он обладает волшебным даром. Никто не знает, что может сотворить волшебник.

– Это вполне может оказаться одной из причин, по которым стоит присоединиться к Д’Харе. Но Имперский Орден поклялся уничтожить магию. Возможно, у них есть способы противостоять волшебству Магистра Рала.

– Да, но если Магистр Рал – волшебник, то наверняка может устроить какое-нибудь жуткое волшебство – вроде нашего Домини Диртх. Он способен бросить свою силу против нас, если мы откажемся сдаться ему.

Далтон потрепал жену по плечу и продолжил одеваться.

– Не бойся, Тэсс! Я не позволю, чтобы Андерит обратился в пепел. И, как я уже говорил, Орден заявил, что покончит с магией. Если это действительно так, ни один волшебник не сможет ничего предпринять против нас. Просто надо послушать, что скажет Стейн.

Далтон не представлял, каким образом Имперский Орден может покончить с магией. В конце концов, магия существует столько же, сколько существует мир. Возможно, имперцы просто намерены ликвидировать всех, кто обладает волшебным даром? Ну, так эта мысль не нова, и едва ли они имеют шанс на успех.

В мире давно уже есть люди, требующие отправить всех колдунов на костер. В Андерите сидят в заключении несколько лидеров этого движения, и среди них – Серин Раяк. Харизматический, фанатичный, неистовый Серин Раяк. Человек неуправляемый и опасный. Если он, конечно, еще жив, поскольку сидит в тюрьме уже много месяцев.

Раяк считает, что «ведьмы», как он называет тех, кто наделен даром, суть зло. У него есть последователи, которых он, прежде чем его арестовали, сумел превратить в дикую разъяренную толпу.

Такие люди опасны. Однако Далтон выступил против его казни – потому что такие люди могут быть и полезны.

– Ой, ты просто не поверишь! – говорила между тем Тереза. Она снова пересказывала сплетни. Размышляя о Серине Раяке, Далтон слушал вполуха. – Та женщина, о которой я говорила, ну, что слишком высоко о себе мнит, Клодина Уинтроп, так вот она заявила нам, что министр ее принудил.

Далтон по-прежнему не вслушивался. Он знал, что это вовсе не сплетня, а так оно и было. Клодина Уинтроп и была той самой «взволнованной дамой», упомянутой в секретном послании, лежащем в потайном ящике секретера, той самой, для которой ему предстояло найти пряник. Она же была той, что направила письмо Директору Линскотту. Письмо, так и не попавшее адресату.

Клодина Уинтроп крутилась подле министра всякий раз, как представлялась возможность, флиртовала с ним, улыбалась и строила глазки. Интересно, на что она рассчитывала? Она получила то, чего просила. Чем она теперь недовольна?